Из истории N-ской части Вооруженных Сил Украины (ньезалежной), сокращенно ВСУНЬ.
Следующим был невзрачный паренек с оттопыренными ушами, вздернутым носиком и бесцветными бегающими глазами под белесыми ресничками – ну прям поросенок. Что-то знакомое показалось старшине в его облике. Где-то его память этот негатив уже фиксировала. Старшина вспомнил этого заморыша. Пристально и строго посмотрев на солдатика, он сказал: - Пока молчи, хороняка, я говорить буду. Сколько ты у меня тогда на своей жопе проехал? Метра три-четыре? - Пять шестьдесят пять,- трясясь от страха, пролепетал боец. - Правильно. Глазомер хороший, память тоже – хотя и на жопе катался. Только не округляй – было пять шестьдесят семь. Привыкай говорить правду, одну лишь правду и ничего, кроме правды. Ты ведь меня понял, правда? - Так точно, Ваше старшинство,- взвизгнул новобранец. Для непосвященного этот диалог мог бы показаться странным, но только не для этих двоих. Они знали о чем шла речь. Было это с год-полтора до вышеописанной встречи. Убывая в очередной отпуск, старшина решил отдохнуть в Крыму, в Севастополе. И вот, как-то под вечер, прогуливаясь по набережной под ручку с очередной потенциальной жертвой на ночной раздел кровати в его номере, внимание старшины привлекла группа людей, тусующихся у раскрашенного во все цвета радуги автобуса. «Какой-то пидаристический камуфляж, наши на таких не ездят»,-подумал старшина. Подойдя поближе, он все понял – на борту автобуса большими буквами было написано: «Туристическое агенство «Ссы плиз». Группа туристов разного возраста толпилась возле какого-то паренька, лет шестнадцати-семнадцати. То и дело слышалось: «…Я,я,…си,си,…, е,е и напоминающее визг поросенка - уи,уи». Подойдя еще чуть ближе, старшина увидел предмет ажиотажа. В руке у паренька лежали ордена давно минувшей войны и он, показывая на них пальцем другой руки то и дело говорил: «Чун-гам, кока-кола, чун-гам, кока-кола». Старшину обуяла ярость. Слегка раздвинув стоящих спиной к нему туристов, он легко приподнял паренька за шкирку и оставив в зависшем состоянии, спокойным и ровным голосом спросил: «Ты, что ж это, гаденыш, делаешь?», но интонация с какой был этот вопрос озвучен, была такой, что «Девятый вал» Айвазовского по сравнению с ней был детской забавой природы. Паренек, суча в воздухе ножульками, визгливо залепетал: «Помогите, помогите, хелп, хелп!!!». Кто-то из толпы туристов дернулся было к старшине, но поймав тягучий, холодный, безжалостный взгляд, для себя решил, что безопасней ждать развязки сего действа из окна автобуса. Вся группа, не сговариваясь, подумала о том же и потихоньку, но при этом довольно проворно заскочила в салон, закрыв за собой дверь. Все прильнули к окнам, расплющив при этом о стекло носы и став похожими на поросячий выводок. Старшина медленно повернул голову в сторону болтающегося у него в руке шнурка. - Я задал вопрос, ответа не услышал. - Дяденька, меня это, это не моё, я это….попросили, я не хотел, но меня…. Вы понимаете? Отпустите, я больше не буду. - Конечно, не будешь. Не чем будет. Я тебе руки сейчас на спине морским узлом завяжу, вот и будешь свой чун-гам со стола слизывать. Тебя как звать-то придурок кока-кольный? - Ня…ня…нязя. - Нянянязя? - Не Нянянязя, а Нязя. - Анязя? - Нет, просто Нязя. - Да-а-а, Простонязя, с таким именем ты уже жизнью обижен. Процесс усугублять не будем. С этими словами старшина поставил Нязю на асфальт и с короткого замаха влепил ему «боба» по лбу. Полет Нязи был кинематографичным, как в китайских боевиках. «Пять шестьдесят семь»,- с удовлетворением подумал старшина, на глазок прикинув расстояние от себя до «снаряда». «Неплохо, результат стабильный, за пять метров». Подобрав упавшие ордена в карман, он приобнял свою пассию за талию и продолжил свой променад. От увиденного только что, его спутница испытала такое возбуждение, что готова была отдаться ему прямо здесь, на набережной. Намекнув ему об этом, она ожидала его реакции. Старшина задумался. Минут на десять. Взвесил все «за» и «против» такого экстрима. Представил, как будут ссаднить колени от елозания по асфальту и, улыбаясь, отрицательно покачал гововой, слегка шлепнув шалунишку по упругой попке. «Ну, вот, теперь синяк будет»,- подумала та.