Я умел прощаться. Наша дырявая лохань сдавала рыбу в одном из провонявшихся мореманскими носками и тухлой рыбой приморских городков. Малява от Неё пришла в мой засратый городишко, а папаша-алкаш ее уже переслал мне радиограммой. Там было что-то типа: «Буду вашей дыре дисятава поисд Масква-Жданав вагон пьятый сыми хазу три дня» Порт. Город. Армяне. Такси. 100 км анальной тряски по ухабам. Вокзал. Сердце разрывается, а мочевой пузырь предательски расслабляется предстоящей встрече. Две темных маслинки раскосых глаз в проеме заплеванного кацапами вагонного окна. Я бы поимел их прямо тут, на грязном полу плацкартного вагона!!! Как же они мне дороги, бля!!! И как мощный удар по яйцам. Паскудное и подлое. «Слухай уважно, я через месяц одружуюсь. Я приехала потрахаться... и досыть на меня лупаты своими бельмами.» Жуткая дыра с панцирной кроватью в облезлом, видимо кацапском доме, в глубине привокзального района. Крик алкашей и шум товарных поездов заглушает громкое храпение за стеной Два дня и две ночи мы пили паленую водку и кахались как кроли. Мы проникали друг в друга, и водка растворялась в наших шлунках, разнося по организму тепло и каханя. Любимая Бабца пока что рядом со мной и не хочется ни о чем думать, тем более что я и не люблю этого. Как же вышло так? Сука, я же подобрал ее три года тому, в дупель пьяную на вокзале в Жмеринке, практически отбил у падлы Кривого- привокзального авторитета. Я вложил в нее почти всю свою душу, одну зарплату грузчика, найденое кольцо из белого металла, и старые Нюркины труселя, а она... Сопли начали булькать в носу, и от тоски где-то в самой глубине души, в районе жопы- зачесалось. …Хриплый треск будильника прервал наш пьяный сон. Пора. Встал, оделся. Её бестолковые глаза, залитые чем-то высохшим, может даже и слезами, из под простыни напряженно смотрели на меня- буду бить или нет. Но я был не в настроении- сейчас эту дуру снова тащить к вокзалу, а вокруг все ходуном. Слыш поц, мабуть я остануся, усёж можно вернуты взад, еще не усё потеряно, мы будемо счастливы зараз, мы ж кахаем одын- одного? Черт побери, да собирайся уже, мы не успеем на твой гребаный потях! Тихо щелкнул аглицкий замок, вещая о том, что путя назад отрезаны… Прощанье славянки. Все, прощай… Слава алаху! Мы никогда больше потом не встречались. Адрес потерялся по пьяни и все потихоньку выветрилось из мозгов… Через три часа на камбузе своего конченного рыбацкого корыта, под бесящий стук судового дизеля, я запивал свое "горе" сухим кислым местным вином под вялую дыню, купленную на местном базаре. Внутри было почему-то спокойно. Как будто я бросил чемодан, который всю жизнь таскал, а он не был мне нужен. Я это «спокойно» пытался понять уже будучи на зоне. Почему так? Не знаю. Ведь вроде бросил любимую Бабцу. А что если она приехала Остаться на всю жизнь? Сука, да она же вроде говорила что хочет остаться, кахаться... Или мне показалось... А шо еслиб я согласился? Бля! Ни дай Бог! Ни дай Бог! Ответ пришел как всегда случайно. Бухали с корешами-землячками, и они поведали что моя Любимая таки вышла замуж за торговца мясцом. Нарожала ему щенят, при чем, как говорит нарик Рокош- один щенок- копия я. Потом торгаш разорился, дети подросли, уехали из дома, моя Бабца вконец спилась, и говорят сейчас в дурке. Многолетний камень свалился с моей души, стало легко и приятно- я тогда не ошибся. Робята, нуегонах цеплять первую попавшуюся шалаву и влюбляться в нее как пацан! Ну его нах!... Вот так и пролетела жизня, вот так я решал свои вопросы которые задавало мое сердце. И сегодня оно задало новый страшный вопрос. Почему после бухалова с той лахудрой с соседнего двора, у меня внизу какие-то рези? Блять, эти вечные укроинские грабли...