Позор и поражение. Обидно и стыдно. И Дмитрий выдает в эфир редко произносимую им тираду, состоящую из одних матерных слов, причем без повторов и на одном дыхании. И потом нагло спокойный голос Керченского в его наушниках: - Добре, Дима, добре. Проиграли вы москалики, еще не то с вами будет. А пока посиди у меня тут, ты хоть и кацап, но не такой уж тупой. Поймешь, в чьи паруса ветер истории дует… *************************************************************************************************************************** Ближе к вечеру Дмитрий, пообщавшись с весьма халатно сторожившими его камеру подвыпившими и посему разговорчивыми охранниками, понял в чьи паруса дул ветер истории на базе мятежников: Около месяца назад мистер Прэзидент Сулейман Сунь-Вынь Шнипердсонски тоскливо разглядывал 3D-карту границ Соединенных Космических Штатов Пендосляндии. Бессменный советник, мистер Бздежинский, ненавязчиво комментировал те места, на которых останавливался взгляд мистера Прэзидента: - Неплохая была задумка с Пердекотело... Но — увы. Советы вмешались... - Почему Вы их называете всё время «Советами»? - Потому что они совки! Коммуняки проклятые! - Уж двести лет как они — имперцы. Я ведь и сам беженец из Российской Империи по большому счету. Да, когда-то в детстве я был Шломик Шнипердсонский из Жмеринки... - А менталитетец-то у них — совковый до сих пор! Ведь такой умный человек, как Вы, мистер Прэзидент, просто так бы не убежали! - Я был тогда ребенком... - Вот! А я их намного лучше знаю! Поверьте, я ведь с ними рядом жил двести лет назад. Я ведь этнический поляк! Так что, доложу Вам откровенно: жалкие и ничтожные людишки эти русские. Одно слово — совки. - Ну а вот там? - Фашисты! Там — фашисты! - Итальянцы? - Хуже. Немцы. Немцы — они все фашисты. Я ведь жил и с ними рядом. Да и название, видите: «Галактика Бисмарка». Самое что ни наесть наифашистское! - Мнда... Куда ни кинь — везде клин... и запасы марсианских углеводородов на исходе... а еще один энергетический кризис мы не переживем... - Надо устроить маленькую победоносную войну! Поторгуем оружием... — мистер Бздежинский сделал многозначительную паузу и вполголоса добавил: — и рылом в ООН заодно поторгуем в телекамеры. Бонусов срежем. Опять же — гуманитарка, восстановление экономики, борьба с терроризмом, помощь в установлении демократии. Война — это великое благо для нашей демократической цивилизации, да и для остальной, отсталой части человечества тоже благо! - Так нападать не на кого, все и так едва прослышав про наше недовольство отсутствием демократии начинают открывать Мак-Дональдсы и устраивать гей-парады. Не с Германией же воевать? И уж тем более не с Россией! — сокрушенно развел руками мистер Прэзидент. - А давайте повоюем с мятежными сепаратистами! — нашелся мудрый мистер Бздежинский. - Где ж их взять-то? - Найдём! Или... Хотя... Вырастим в своем коллективе! Есть тут одна кандидатурка... ------------------------------------------------------------------------------------------------------------ Два месяца назад известный демократ, эмигрант и правозащитник Вениамин Иннокентьевич Глюкогенов-Поганкин по кличке «Киса», преподаватель из Гарварда и бывший сельский учитель начальных классов из Колпино Санкт-Петербургской губернии, толерантно настроенный во всех отношениях, влюбился. Народная мудрость гласит: «Любовь зла, полюбишь и козла». И Вениамин Иннокентьевич убедился в этом на собственном опыте. Теплым майским вечером он возвращался с отчетно-перевыборного собрания Гарвардского гей-клуба и, как и положено настоящему русскому интеллигенту, коим он сам себя считал, размышлял о высоком и глобальном: «А ведь самки — они тоже по своему люди. Виноваты ли они, что родились самками? И имею ли я право моральное относиться к ним не толерантно? Должен ли я в своем эгоизме отвергать их? Или же мой долг, как человека просвещенного, как личности, превозмочь отвращение и попытаться разглядеть... Ну, разглядеть... Как это... Ой, забыл... Нет, вспомнил! Разглядеть не животное отвратное, но сущность одухотворенную! Вот! Вот она, сермяжная правда! Вот он, долг настоящего интеллигента. Через превозможение отвращения превозмочь эгоистическое эго и через данное искупление при посредстве непротивления достичь всепрощения!» Погруженный в свои возвышенные душевные переживания, Киса неожиданно уперся в табличку с надписью «Гарвардский зоопарк». «А ведь животные — они тоже по своему...» - подумал Киса и шагнул за ограду. В первом же вольере на него печально взглянула некая зверушка. Киса, близоруко прищурившись, прочел надпись на табличке: «Capra aegagrus hircus. Коза домашняя обыкновенная. Редкий, вымирающий вид. Самка» - Самка... Это судьба... Самка, самочка... Давай дружить? Как тебя зовут? - Мееее — ответила дружелюбно коза. - Мешка... А меня Вениамин зовут. Но можно просто: Веник. Коза очень заинтересовалась. На днях она сожрала веник, оставленный уборщиком в клетке, за что была нещадно высечена с приговариванием: «Не жри казенные веники!» и знакомое слово ей напомнило одновременно об острых ощущениях и о дивном деликатесе... Путь к сердцу лежит через страдания и желудок не только у мужчин... Счастье было недолгим. Три дня Киса носил своей Мешке (такое ласкательное имя получила официальная редкая и вымирающая Капра Агагрус Хиркус) дорогущие фиалки и прочие гастрономические радости, а на третий день Мешка, распознав в Кисе откровенного и конченного козла, соблазнила его. Справедливости ради сказать, Мешке это было простительно. Она была единственная в Пендосляндии представительница своего вида и интим с настоящим козлом ей не грозил по любому. Справедливости ради следует так же отметить, что и Кисе, с учетом его внешности и повышенной толерантности, интим с самкой из вида «хомо сапиенс» тоже по любому не грозил. Но... Нет повести печальнее на свете... За прелюбодеянием Кису и Мешку застукал тот самый уборщик. Будучи убежденным демократом, он сперва позвонил в полицию и на все местные ток-шоу, затем заснял действо на 3D-мобилу и заработал триста лимонов космобаксов на продаже авторских прав за показ ролика по 3D-TV. Дело приобрело широкий общественный резонанс. Выяснилось, что Киса умудрился заразить Мешку СПИДом. В отличии от человеческого, козий СПИД ученые лечить не умели. Мешка отправилась в крематорий, Киса - за решетку. В интервью CNN Киса буркнул: - У меня отняли всё! Я теперь ничего не боюсь! Я всем вам отомстю! Это мой долг, как человека просвещенного, как личности... Именно его, Кису, и имел в виду мистер Бздежинский, когда задумал вырастить марионеточного сепаратиста в «своем коллективе».