Майор молча смотрел на Ральфу. Молча провел рукой по ее волосам. Молча поднялся и отвернулся. Сегодня должен быть сложный день, сегодня у них будет боевой вылет. Ральфа натянула легкую простынку и сказала:

- Я буду тебя ждать. Главное – возвращайся.

Майор кивнул и отправился в ванную комнату. Уходить совершенно не хотелось, хотелось вернуться и остаться на весь день в этой комнате с этой, неведомо как оказавшейся в их мире девушкой. Подумалось, что такого он не испытывал очень давно, и все время бритья и проведения процедур личной гигиены, сердце майора тоскливо щемило. Ральфа лежала беззвучно, и когда майор вышел из ванной, он заметил слезы на ее глазах. Стремясь успокоить и показать свое состояние, он тихо сказал:

- Я вернусь, обязательно. Вот, на столе лежит вся моя наличка, особенно не ходи по Базе, будь дома. Надеюсь, меня не будет пару дней. Справимся, не в первой, не переживай за меня.

Все офицеры были уже в актовом зале. Все, кто задействован в предстоящей операции. Майор прибыл последним и поздоровался с остальными. Вылетало два звена: его и звено Глеба. Рядом стоял командир эскадрильи – полковник ЗМ. Его назначили, как и звено Глеба сформировали, буквально накануне, переведя с лунной Базы. Майор окинул знакомые лица членов его звена и познакомился с составом звена Жеглова. Пружинистой походкой к нему подошел Басмач, рядом стоял с расстегнутыми верхними пуговицами еще один новый человек. Басмач хитро улыбнулся и кивнул в его сторону:

- Здорова, майор. Принимай кроме меня еще и американского бродягу, Эдика. Обмен пилотами у нас с американцами. К ним Новорегионько отправили, а к нам – вот он.

- Здорово, Волк. А ты же вроде при штабе был.

- Танунах, к вам меня перевели, Конина в Москву вызвали за провал с БАБом, а меня вот – в боевое подразделение. Вспомню молодость, так сказать. Мы с Самарой уже тут в курс событий вошли. Керченского будем искать заодно, а то сбег же он, животное этакое.

- Во, именно. Я тоже хочу поучаствовать в его поисках. А найду – вот уж буду жарить, - проявил сильную заинтересованность и новый американский коллега.

- Так мы задачу выполнять будем, или опять за Керченским гоняться? – майор пожал плечами, не очень понимая, зачем столько внимания этому лейтенанту.

Первые четыре истребителя выскочили из ангаров Базы и выстроились каре в стороне. Следом из соседних ангаров вылетели еще пять истребителей, и один из них вышел в голову построения. Майор вздохнул и вывел левый передний квадрат своего звена следом за кораблем ЗМ. Глеб сделал тоже самое и эскадрилья начала разгон. Майор механически проверил всю начинку своего истребителя, усмехнулся тому, что Био прилепил к стандартному ПО истребителя стащенную откуда-то пиратскую программулину обработки изображений и видео. Этот 120-ый Фотошоп был вовсю используем на Базе, и офицеры частенько с его помощью подрисовывали себе победы, расстреливая астероиды и разукрашивая их потом в различные инопланетные посудины. Самара даже однажды выиграл конкурс, изобразив сбитую каменюгу в виде яськиного черепа. Майор усмехнулся, вспомнив, как они в свое время ловили эту черепушку по всей Базе и закрыл окошко Фотошопа. В его коммутаторе послышался голос ЗМ:

- Звенья, подготовиться к прыжку. Зададим пиндоссам жару.

Майор пожал плечами, подумав о том, что жару им задать надо мятежным пиндоссам и вообще там могут оказаться вовсе не американцы. Его мысли разорвал довольный голос Самары:

- Яволь, майн хер полковник.

ЗМ на это недовольно ответил:

- Сам ты фриц недобитый, строй не разрушай.

Майор взглянул вправо, где Самара слишком сильно вышел вперед, блестя новенькой цифрой 01 на фюзеляже. Майор никогда не стремился к подобного рода вещам, как то: номер корабля, давно уже нацепив себе цифру 06, а вот Самара любил изредка красонуться, особенно перед эпизодически появляющимися на Базе девушками.

- Включаем переход, господа, готовьтесь, будет жарко. Немцы уже попали в парилку, учтите. Пуск.

Майор рефлекторно вдавил кнопку перехода, вокруг знакомо почернело, и истребитель резко дернулся, отправившись по заранее введенным координатам. Служба Био не ошибалась, четко прошив в компьютеры кораблей нужные параметры и их значения. Несколько секунд ватной тишины и темноты, и в глаза майора брызнул яркий свет, перешедший в разрыв прямо перед носом корабля. Также красиво вывалившись в пространство, их эскадрилья оказалась почти в центре заградительного огня дальней планетарной артиллерии мятежников. На уровне рефлексов, все истребители бросились в разные стороны, строго по инструкции, майор увел корабль вниз и влево. Через несколько секунд в то место, где он был только что, ворвалась яркая огненная масса плазменного заряда и смачно рванула, рассыпав вокруг ослепительные брызги. Защитные дефлекторы протяжно завили, майор успел понять, что от прямого попадания вряд ли они смогли защитить. До его ушей донеслись характерные матерные выражения товарищей, и все это закончилось фразой ЗМ:

- Ну что же эти хваленные немцы. Только растравили противника.

- Слушай, ЗМ, опиздательно же я тут с вами подписался, - дополнил Волк, - ты же мне говорил, что все нормуль будет.

- Значит, немцы не справились.

- А что же сами пиндоссы свое гумно не разгребают?

- Волк, ты же знаешь их, они всегда чужими руками стараются себе ништяков набрать, - майор резко вывернул свой истребитель, выходя из зоны обстрела.

- Слушай, ЗМ, а ведь эти го%доны знали точку нашего появления, раз так пристреляно было. С чего бы это, - поинтересовался Глеб, также выводя свое звено из огня.

- Значит, они знали, что будут российские силы. И знали точку нашего появления.

Эскадрилья рассредоточилась, изучая сложившуюся вокруг ситуацию. В стороне кипел бой, на месте их появления по-прежнему рвались плазменные заряды, но прямо перед ними до терроформерской базы путь был свободен. Заданием предписывалось нанести максимальные повреждения базе, с целью осложнить поддержание терроформинга на мятежной планете. Американцы в свое время не уделили должного внимание защите этих баз, отчего теперь казалось не столь сложным разрушить систему жизнеобеспечения планеты. Ожидая того, что немцы все же могут отвлечь на себя основные силы противника, ЗМ и эскадрилья ринулись вперед. Но на них уже были выделены другие силы. Заградительный огонь прекратился, и им навстречу неслись американские истребители. Стало ясно, что прямого боя не избежать, и звенья разошлись еще шире в стороны. Как раз с этим маневром на них обрушился беглый огонь с артплатформ, подтянутых к защищаемой базе. Прицельным его назвать было нельзя, однако разноцветные шлепки, непредсказуемо появляющиеся вокруг, действовали на нервы. Майор прибавил скорость, понимая, что сократив время достижения кораблей противника, уменьшается вероятность попадания в его корабль. Но, как часто случается, одному из них не повезло. Без потерь преодолев заградительный огонь на выходе из прыжка, их эскадрилья уменьшилась, таки, на один корабль. Летевший крайним Антверпн умудрился попасть прямо под двойной выстрел с такой же крайней платформы. Первый разряд вышиб его защиту, а второй разнес хвост истребителя. Мятежные корабли тоже стремительно приближались и на глазах всех, два самых резвых из них благополучно попали под огонь своих же артиллеристов. Другие резко сбавили скорость, но ЗМ и его эскадрилья стремительно приближались, вынудив американских стрелков перенести огонь ближе к своим кораблям. От этого еще один мятежник бухнул и разлетелся на части, пострадав от дружеского огня, после чего стрельба полностью прекратилась. Майор уже отчетливо видел силуэты противника и их количество. Получалось, что их было чуть ли не вдвое больше, но среди прочего его привлек один известный до боли силуэт. Такой же российский истребитель, только крутился он среди кораблей противника. Видимо это же заметил и Самара, потому что удивленно спросил:

- А это там еще кто у них?

- Давай выяснять, - ответил майор, после чего доложил ЗМ: - Я со своим звеном оттягиваю на себя истребителей, а Глеб пусть к базе прорывается. Все, ЗМ, мы пошли.

Майор, Самара, Кот и Гамаюн резко взяли вправо, устремившись к превосходящему противнику. Поняв их маневр, мятежники тоже разделились, и большая группа устремилась к кораблям второго звена и ЗМ. Кот и Гамаюн бросились перехватывать их, Самара открыл огонь, а внимание майора завлек российский истребитель, находящийся в стане противника. Приближаясь и стараясь не обращать внимания на усилившийся огонь противника, майор рассмотрел на корпусе истребителя закрашенную красную звезду и какую-то рыжего цвета вилку с сине-желтым лоскутом сбоку. Дальнейшее рассматривать было уже затруднительно, лучи с американских кораблей проходили в опасной близости, пару раз заставив задрожать его истребитель, вскользь задев защитное поле. Майор перенес внимание на трех противников, несущихся ему в лоб. Визор на стекле, джойстик в руках, разноцветные вспышки вокруг, маневрирование левой рукой управления кораблем и правой – захват цели в прицел. Все внимание только на эти движения, адреналин, азарт. Раз нажатая кнопка на джойстике, второй, третий. Центральный противник клюет носом, переворачивается, и взрывается. Двое других разлетаются в разные стороны, голос Кота: «Майор, берегись, еще двое сзади», сотрясение, и истребитель откровенно начинает заваливать вправо. Перенос тяги на правый двигатель, скорость падает, но возвращается возможность управления кораблем. Что происходит вокруг, неясно, мимо проносится Самара и Гамаюн, последний оказывается во вспышках и сбоку на него наскакивают те самые двое американцев, разнося вдребезги его хвост. Майор успевает заметить, как эти двое пиндосса, увлекшись, оказываются прямо перед ним, мгновенное переключение оружия на рэйл-ган, и гашетка с яростью утапливается до посинения пальца. Истребитель майора вздрагивает и трясется от длинной очереди разрушительного в ближнем бою оружия. Несколько секунд движения, защитные дефлекторы американцев светятся всеми цветами радуги, пока не оказываются пробитыми. Палец по-прежнему вдавлен, разряжая боекомплект, и оба американских корабля взрываются. Мир сужается до этих двух вспышек, что-то сбоку говорит о том, что сам майор тоже под огнем, его защитное поле звенит и внезапно умолкает. Майор выжимает всю мощь из двигателей, истребитель рвет вперед, заваливается вправо, переворачивается в бесконтрольное вращение. Майор теряет сознание от резкой перегрузки. Темнота, затем стук в висках, тряска, секундное восстановление зрения, рука сама возвращает лазер оружием, что-то мелькает перед крутящимся носом истребителя. Сине-желтый флаг, исчез, опять появился и, кажется, закрывает собой все пространство, майор вдавливает гашетку. Взрыв, но не этого неприятного флага, а его собственного корабля. Опять потеря сознания, тишина и наступивший со всех сторон холод. Появление корабля с украинским флагом, нависший над ним своей металлической мощью, и его капсула втягивается в спасательный отсек. Майор успевает заметить, что его истребитель уже уничтожен, и что случилось с товарищами – неизвестно.

Позор и поражение. Обидно и стыдно. И Дмитрий выдает в эфир редко произносимую им тираду, состоящую из одних матерных слов, причем без повторов и на одном дыхании. И потом нагло спокойный голос Керченского в его наушниках:

- Добре, Дима, добре. Проиграли вы москалики, еще не то с вами будет. А пока посиди у меня тут, ты хоть и кацап, но не такой уж тупой. Поймешь, в чьи паруса ветер истории дует…