Случилось это почитай за сто лет до известной битвы при Танненберге… В генуэзской крепости, возвышающейся над Балаклавской бухтой, в тени пальм вальяжно сидели братья-рыцари, бароны Зикфрид фон Мюнхгаузен и Николя ван дер Антверпен со своим комтуром, графом Диметриусом де Вольгабургом, внимая речи местного командора из Ордена госпитальеров, благородного сеньора Глебиуса ди Егориани. - … А посему, добрые братья, пути до Мариенбурга у вас два. Наиболее безопасный лежит сперва на запад, через Византию, Мадьярию, Вену, и далее по славным землям Священной Римской Империи на север. Однако придётся сделать преизрядный крюк. Короткий же путь, прямиком на Север, пролегает средь земель, населённых племенами диких язычников и схизматиков и далее через Речь Посполиту, коея хоть и приняла недавно католицизм, но, разумеется, полноценной христианской страной считаться не может. Особенно же опасен тракт, ведущий от границы ханства Крымчак-Гирея до Кракова и именуемый Козолупским Шляхом. - Ужели воистину опасен сей тракт, коли смутил он столь доблестного сеньора рыцаря, как Вы? – изумился его сиятельство Диметриус. - Там… пошаливают… - туманно ответил сеньор Глебиус и сделал рукой неопределённый жест. - Кто же? - Людишки подлого звания… Кличут их по разному, кто – шляхтюками, кто – козолупами… - Неуместно нам, покрывшим себя славой во Святой Земле, утруждать себя обходным путём из-за обнаглевших простолюдинов! - Воля ваша. Особенно же советую опасаться одного из них, прозванного Керей. - Каков же из себя сей «Керья»? Высок, могуч? – полюбопытствовал барон Зикфрид. - Низок. Жирен. Нос бульбообразный. Керяглазый. - В смысле – кареглазый? - Нет. Керяглазый. Пьёт безмерно местное вино из свеклы, посему глаза имеет заплывшие и красноватые. На языке же его варварском «пить» звучит как «керять»… *** А где-то между Краковом и Лембергом, средь живописных холмиков и не менее живописной трясины раскинулись ленные вотчины вельможного пана атамана Кери Шмурдяйло-Трындычаньского. Пан Керя, прозванный соратниками за свой свирепый нрав и пристрастие к буряковке «Могутній Синяк», был отпрыском украинского хуторянина Мыколы Трындычаньского и хозяйки местной шинкарни, Рахили Шмурдяйло, мать которой бежала из восточных окраин Великого Княжества Литовского, преследуемая за свою иудейскую веру с одинаковым рвением как местными языческими жрецами, так и братьями-рыцарями из Ревеля. На родовом гербе пана было изображено на голубом фоне крыло гордой птицы баклана, как бы собирающегося взлететь… Пан Керя, проснувшись, испил жбан буряковки и лениво вышел на крыльцо. Завидев своего секретаря, ксендза-расстригу Жетониуса Бляховицкого, пан зевнул, поцикал зубом и гаркнул: - А не пройтись ли нам до Шляху?! Может, повстречаем кого, кто послабже нас?